Эта тема всегда будоражила воображение обывателей и волновала умы исследователей всего мира. История жизни великого голландского художника Винсента Ван Гога — яркий тому пример.

Роковые передряги в его жизни начались с момента рождения — 30 марта 1853 года. Будущий художник явился миру день в день с рождённым за год до него старшим братом, прожившим всего 6 недель. Заменив родителям погибшего первенца, Винсент унаследовал и его имя. С тех пор определённая двойственность преследовала художника всю его недолгую жизнь. Он мечтал о семейном очаге и детях, но остался одиноким. Хотел дарить людям своё искусство, но в ответ получал лишь насмешки...

И продолжал бороться с душевной болезнью, заключив с ней своеобразный контракт. Поняв, что не может победить недуг, он высчитывал моменты обострений, чтобы по максимуму, с наибольшей отдачей использовать светлые периоды для работы. Кстати, на вопрос, чем же он был болен, до сих пор нет однозначного ответа. При его жизни речь шла в основном об эпилепсии.

В ХХ веке мнения учёных разделились. Проанализировав известные факты его жизни с позиции современной психиатрии, специалисты нашли у художника признаки шизофрении, о которой при жизни Ван Гога ещё не было известно: впервые эта болезнь была описана только в 1911 году. Были и те, кто считал, что душевный недуг художника — следствие нейросифилиса или менингоэнцефалита. Другие продолжают утверждать, что Ван Гог страдал эпилепсией.

Проблемы с психикой у Винсента отмечались ещё с детства: он был странным ребёнком, угрюмым и неразговорчивым, неуживчивым и вспыльчивым. Настолько, что отцу, пастору, пришлось забрать сына из школы, и лишь в 13 лет отдать на 3 года в пансион. Окончательное решение стать художником Ван Гог принял в возрасте 27 лет. Три года титанического труда ушли на постижение тайн мастерства. На период собственного творчества выпали короткие 7 лет, прерываемые в последние 1,5 года приступами болезни. А в 37 художник покончил жизнь самоубийством.

Пристрастие к абсенту окрасило картины мастера в жёлтый цвет

Ван Гог пережил несколько тяжёлых депрессий. Пытаясь унять душевную боль, мучимый непониманием со стороны художников и отсутствием заработка (его содержал младший брат), Винсент пристрастился к «мутному ядовитому напитку» — абсенту.

Изумрудно-зелёная жидкость (Absinthe — от греческого aрsinthion — «непригодный для питья» из-за горького вкуса) — алкогольный напиток из экстракта горькой полыни с добавлением ряда других трав, содержащий 70% алкоголя, поначалу был известен как лекарство. В XIX веке абсент становится напитком богемы — поэтов, художников, актёров. Считалось, что он стимулирует творческий процесс. Однако в 50-е годы отношение к абсенту кардинально меняется: специалисты стали с тревогой отмечать, что после его постоянного употребления развивается так называемый синдромом абсентизма, проявляющийся в виде бессонницы, сверхвозбудимости, депрессии, галлюцинаций, тремора, нарушения координации, конвульсий (судорог) и др. В начале ХХ века абсент был запрещён во многих странах (в настоящее время употребляются безопасные варианты напитка). Было установлено: в абсенте содержится сильное галлюциногенное вещество туйон, образующееся в высоких концентрациях при получении экстракта полыни. К тому же туйон родствен активному компоненту марихуаны тетрагидроканнабинолу и обладает нейротоксическим действием.

Кстати, возможно, именно из-за пристрастия к абсенту в картинах Ван Гога так много жёлтого цвета. Подобное предположение сделал Пол Вульф из Калифорнийского университета: при передозировке повышающий работоспособность туйон способен изменять восприятие цвета — человек начинает всё видеть в жёлтых тонах.

Жёлтого в палитру художника могло добавить и другое вещество: в качестве средства от эпилепсии он начал принимать дигиталис, используемый сейчас очень ограниченно, только при определённой сердечной патологии.

Ван Гог сам попросился в приют для душевнобольных

Как бы то ни было, пристрастие к абсенту не только окрасило картины Ван Гога в жёлтый цвет. Именно в период активного потребления изумрудно-зелёного напитка у Ван Гога появились «постоянные головокружения, обмороки и страшные кошмары», о чём он писал родственникам. Тогда же окружающих его людей стали поражать странности в поведении художника: то он был крайне молчалив, мрачен и замкнут, то необузданно весел. Таков Ван Гог на знаменитом портрете работы Тулуз-Лотрека: с опустошённым бокалом из-под абсента, весь — внимание и насторожённость, весь — натянутая струна.

Ещё более ярко о прогрессирующей болезни Ван Гога говорит парижский цикл из 23 его автопортретов, на которых он предстаёт «един во многих лицах». Переезд из Парижа в Арль — «к солнцу и теплу» — мало что изменил: у художника сохраняется тяга к абсенту, он много курит, плохо и нерегулярно питается, изнуряет себя работой и почти не отдыхает.

Трагической развязкой стал вошедший в историю эпизод с отрезанием уха, а точнее левой мочки и нижней части ушной раковины (художник покалечил сам себя). Кое-как остановив кровотечение, отмытый от крови кусочек уха Ван Гог в конверте передал своей неизменной подруге — девице лёгкого поведения Рашели со словами: «На память обо мне». Открыв конверт, та потеряла сознание, а хозяйка публичного дома вызвала полицию. Художник был помещён в палату для буйно помешанных психиатрической больницы. С тех пор приступы (с бредом, галлюцинациями, возбуждением, попытками отравления) стали постоянными спутниками Ван Гога. Правда, странные приступы заканчивались сами собой, болезнь не усыпляла его разума. Как только к нему возвращался рассудок, он принимался за работу и писал письма, обнаруживая полнейший самоконтроль и ясность ума. Осознав, что он болен, художник сам принял решение переехать в приют для душевнобольных. «Я должен без увёрток приспособиться к роли помешанного», — в отчаянии писал он брату.

Во время болезни художник оставался без помощи

По иронии судьбы именно в самый трагический период жизни Ван Гог стал приобретать известность. Ещё в сентябре 1889 года на выставке независимых художников в Париже одна из его работ — «Красные виноградники в Арле» — была приобретена за 400 франков. Вышла и хвалебная статья о его творчестве. Однако сам художник, погружённый в свои проблемы со здоровьем, скорее испугался известности, того, что «некоторый успех выбьет его из колеи». К тому же он полагал себя не заслуживающим какой-либо похвалы. Многие свои полотна Ван Гог в отчаянии сам относил охапками старьёвщику, чтобы продать по цене использованного холста для тех, кто, по его мнению, писал лучше него.

Невысокого мнения о творчестве Ван Гога был и первый лечащий врач художника — практикант Феликс Рей, высказавший предположение об «особой форме эпилепсии» у Ван Гога. Знаменитый «Портрет доктора Рея», подаренный психиатру благодарным пациентом, вызвал такое неприятие у врача и его родственников, что пылился на чердаке, а затем закрывал дырку в курятнике. Спустя 11 лет, к несказанному удивлению доктора, картина была у него куплена за 150 франков. Самое удивительное, что с возрастом доктор Рей и впрямь всё более и более походил на свой портрет, который сейчас находится в Музее изобразительных искусств в Москве.

После доктора Рея знаменитого пациента наблюдали ещё два эскулапа — доктор Пейрон (в приюте Сен-Поль), который даже не был психиатром, и (после выписки из приюта) Поль Гаше — специалист по сердечно-сосудистым и нервным заболеваниям, свято веривший, что недуг Ван Гога — следствие длительного пребывания на солнце и отравления скипидаром — растворителем масляных красок. Всё время болезни художник, по сути, оставался без помощи. В приюте Сен-Поль для душевнобольных, где уход осуществляли надзиратели и монахини, питание было скудным и скверным, а лечение состояло в соблюдении режима и принятии ванн дважды в неделю. Да и принявший эстафету лечения Ван Гога доктор Гаше оказался не в силах помочь больному художнику. Но оптимизм доктора внушал ему надежду. В то время пугающие мастера приступы прекратились.

Тем неожиданнее был выстрел, произведённый Ван Гогом в себя 27 июля 1890 года. Пуля не задела сердца. Как знать, если бы после ранения художнику была оказана необходимая помощь, а не обычная перевязка, воля к жизни могла бы взять своё. Ведь, как утверждал сам Ван Гог, «неудавшееся самоубийство — лучшее лекарство от самоубийства». Увы, в ночь на 29 июля художник скончался. Без жалоб и стонов, со словами, обращёнными к брату Теодору: «Так будет лучше для всех». После своей смерти Ван Гог с лихвой рассчитался за помощь брата с его внуками — только одна, далеко не лучшая его картина «Заводы в Клиши» в 1957 году была оценена в сумму, в семь раз превысившую все затраты Теодора на поддержку своего гениального брата в течение 10 лет.